Рустам Валеев - Южный Урал, № 31
Однако «Любовь Ани Березко» завоевала известность не без оснований. Пьеса нашла сочувствие массового зрителя. Судьбы учительницы Ани Березко и директора школы Сергея Теряева задевали «за живое». Вечная тема обманутого доверия, разбитой любви, конфликт между искренне любящей и ее коварным «другом» были воплощены в близких нам современных чертах, в понятном и простом сюжете. Драматург брал широко распространенные темы, повторял в своей пьесе общеизвестные истины. Его герои не были новы, это были апробированные, давно уже просмоленные дискуссионным шквалом персонажи. Они сами подсказывали драматургу, как и куда их вести, уж они-то, прошедшие сквозь огонь и медные трубы предыдущих пьес, знали, в каком ракурсе разворачиваться перед зрителем…
И все же это была небезынтересная пьеса.
Не разработкой новых пластов жизни сильна «Любовь Ани Березко», а молодым, настойчивым тоном автора, его активным о т н о ш е н и е м к жизни.
Он обрушивается на людей, подобных Сергею Теряеву.
Теряев, по первым впечатлениям Ани, обаятелен, молод, горяч… Теряев мечтает о светлом, о прекрасном. А при всем этом зритель уже различает в нем ханжу, каждый раз ловко уворачивающегося от разоблачений.
Пряча волнение, Аня сообщает ему о том, что ждет ребенка. Она всматривается в глаза мужа в надежде увидеть радость — отцовскую, порывистую, неудержимую. Но Сергей растерян — и только. Ребенок — это явная помеха. Честолюбивые планы под угрозой, Анна мрачнеет.
А драматург, рисуя карьериста уверенного, находчивого, заставляет Теряева маскироваться, ловко прятаться в избытке усыпляющих ласк:
— Ласточка моя хорошая, — кричит Сергей, быстро оправившись от первой растерянности, — сегодня я счастлив, как никогда. Мне хочется взять тебя на руки и закружиться в вальсе…
Когда Сергей чувствует, что становится уязвимым, он начинает прибегать к новой, более утонченной тактике, определяемой старым афоризмом испытанных ханжей: «Греши, но кайся вовремя!» Так и поступает Теряев.
Эта ненависть к Сергею и острое беспокойство за Аню решили судьбу пьесы «Любовь Ани Березко», ставшей популярной.
Но все же в популярности ее звучала и фальшивая нота. Как было важно, чтобы драматург вслушался в толки о своем произведении, посмотрел и плохонькие сценические постановки, трактовавшие пьесу как незамысловатую мелодраму… А значит, были причины и на такую трактовку!
Конечно, были. Уже в «Любви Ани Березко» таились как раз те отрицательные стороны, которые дали себя знать в пьесе «О личном…»
«О личном…» — из тех пьес, о которых не спорят. На первый взгляд, в них доброе содержание, и литературно они вполне гладки. Доброе содержание… но не смелое, не глубокое, не острое… Здесь нет страстного рывка вперед — в глубины человека нашей эпохи.
Появление на сцене пьесы несовершенной, с недостаточно разработанными характерами, подчас пытаются оправдать злободневностью ее тематики.
Но слабой в художественном отношении драме В. Пистоленко актуальность, значительность содержания также несвойственны.
Разговор о личном ведется здесь в русле давно уже принятых, само собой разумеющихся решений конфликта. Пожалуй, драматург делает даже шаг назад, непростительно сужая, всячески ограничивая тему личного. Между тем, хорошо известно, что личное советского человека так же многообразно в своих проявлениях, как сама жизнь. Свежая тональность в решении «личных» вопросов звучала в пьесе В. Пистоленко «Любовь Ани Березко». Но не положительные стороны своей пьесы совершенствовал в дальнейшем творчестве автор.
«Личному» посвящены и «Сонет Петрарки», и «Одна», и отдаленные уже, но крепко запомнившиеся «Годы странствий». Вспоминается пьеса с похожим на пьесу В. Пистоленко названием — «Твое личное дело». Сейчас, сравнивая эти произведения, видишь все преимущество пьесы Алексея Арбузова «Годы странствий».
О жизни размышляет драматург, а не о пресловутых «проблемах». Художественный замысел Арбузова свободен от тематической узости, драматург раздвигает рамки, «семейной темы», переводя ее в широкий нравственный и поэтический план, выходя к большим жизненным обобщениям. Не ординарными выводами или распутыванием интимных недоразумений занят автор, его интересуют семейная и любовная темы в прямой связи с другими — коренными — вопросами нашей жизни. Духовная красота советского человека и трижды проклятые остатки волчьих инстинктов прошлого — до таких обобщений поднимается драматург. Он создает глубокую и масштабную картину жизни народа, битвы народа. Отталкиваясь от событий в «личном», драматург приходит к изображению героического в судьбе народа.
Кто скажет, однако, что пьеса В. Пистоленко «О личном» безыдейна или бедна по количеству решаемых «проблем»? В том-то и дело, что такая драматургия пытается найти сочувствие у зрителя обилием тем и мнимой актуальностью содержания. Но в конце концов читатель и зритель обязательно разберутся в подлинной и мнимой актуальности. Вот почему театры, которые серьезно относятся к своему репертуару, отказываются от подобных пьес.
Для В. Пистоленко свойственна умозрительность, отвлеченность в решении морально-этических вопросов. Проблему семейного долга он как бы берет уже в готовом виде, как она существует в книгах, вместо того, чтобы находить в самой жизни разрешение проблемы. Драма — это картина жизни. Нельзя заставлять героев декларировать авторские мысли и предположения. Тема, условно выражаясь, должна плавать в океане действительности.
Так что же выдвигает, что хочет сказать В. Пистоленко, выводя на суд зрителя героев «О личном…»? О содержании пьесы можно рассказывать, судя уже по главным персонажам. В пьесе есть, как водится, герои, но цели их, пожалуй, весьма незначительны.
В самом деле, не мещане ли эти Елена и Юрий?
Драматург скажет: нет. Эти люди — передовики производства, общественники, умные, светлые головы, допустившие, впрочем, грубую и печальную ошибку в «личном». Юрий находит сталь высшей марки: процент — четыре девятки. А в любви, в семейном долге — нет четырех девяток. К сожалению, это лишь замысел. В пьесе вышло так, что образы Юрия и Елены предстали перед нами в одной только плоскости. В действии показаны лишь их узкие, интимные, мелкие переживания. Вся их «передовитость» — за сценой. (Ведь пьеса — «о личном»!). Но возможно ли, разделив человека на две половины, предлагать одну из них на обсуждение?
Не измельчен ли сам образ героини пьесы — Елены? Елена ищет личного счастья, но тщетно. Юрий, любимый ею, женат на другой.
Борьба Елены против семейных устоев Юрия разрешается очень просто. До некоторого времени, считавшая себя сиротой, Елена узнает о том, что отец ее жив (не правда ли, свежий драматургический поворот!). И вот она отказывается любить Юрия, так как ей становится известной подлость, содеянная отцом. Двадцать лет назад он бросил мать Елены. Это сомнительное «прозрение» Елены, ее скоропалительная перестройка завершится такими словами: «…не хочу счастья на чужом несчастье… Права я?.. Может, я неправа?»
